Арбалетчики в Вест-Индии. - Страница 158

158

— Мы прокричали, хотя мы знали:
Их втрое больше, чем нас сейчас.
Но путь намечен, и крыть уж нечем,
И мы вступаем в наш звёздный час.
У Бедриака случилась драка,
У Бедриака звенел тот бой,
Ах, как обидно в усобной битве
За чьи-то троны платить собой!

И у нас такая же примерно хрень намечается. И лузитан у Илипы будет видимо-невидимо, и тяжко нам там придётся, если Сципион Назика со своей армией промешкает и вовремя не подоспеет. И рубиться с ними придётся формально за Рим, менее формально — за будущий миликоновский трон, а уж совсем неформально — о том молчать пока-что надо как рыба об лёд, да и впредь не шибко-то с кем попало откровенно разглагольствовать. Сейчас мы идём исполнять союзнический долг перед Римом — и точка!

— Весной, в апреле, все жить хотели,
Но шли друг друга мы убивать,
Да под Кремоной, хоть на Отона,
Как и на Авла, нам всем плевать!
Преторианцы умеют драться,
Но ссохлась в нашей крови трава.
Мы в битве пали, мы проиграли,
Но честь гвардейцев судить — не вам!

А так ведь и выйдет по сути, если рассудить непредвзято. Насрать на Рим, насрать на неплохих в общем-то патрициев Сципионов, не говоря уже о долбодятле Катоне с его подручными долбодятлами, насрать даже на Миликона, если по большому счёту. Разве в них дело? Не за них мы будем воевать, а за своё будущее. А лузитаны — за своё. Оно-то конечно, в Бетику их никто не звал, но — не будем тупыми буквоедами. Не катоновские, чай, долбодятлы. Набеги — неотъемлемая часть их привычного образа жизни, от которого они добровольно хрен откажутся. Позже их потомки — те, кто сумеет смириться с турдетанским порядком, принять турдетанский образ жизни и, следовательно, ассимилироваться среди турдетан — эти, будем надеяться, поймут и оценят перемены по достоинству. Но поймут и оценят уже задним числом, спустя поколения, а сейчас мы идём убивать их предков, а они — нас. Формально — ради спокойствия Рима и ради упрочения его власти над Бетикой испанцы идут убивать испанцев. Ага, «коллаборационисты» против «борцов за свободу».

А потом ведь ещё хлеще расклад будет. Это в Бетике турдетаны на своей земле, и если вынести за скобки власть Рима, то защищают свои дома и своих близких. Но затем начнётся операция «Ублюдок», и она-то уж будет проходить на лузитанской территории. Там лузитаны будут сражаться за Лузитанию, а мы за что? Мы ведь — тоже за Лузитанию, получается. Только они за свою, а мы — за нашу, и это две разных Лузитании, и на одной и той же территории им мирно не ужиться. У них своя правда, у нас — своя, а то, что наша власть получше римской будет, для них ведь не очевидно, да и сам выбор между нашей властью и римской тоже не очевиден. Нет у них сейчас ни нашей, ни римской, а есть только своя привычная вольница, и именно за неё они будут сражаться со всяким, кто к ним вторгнется. В реальной истории это были римляне, но в этой нашей, если всё пойдёт так, как нужно нам, вместо них туда придём мы, и это от нас, а не от римлян, они будут отстаивать и защищать свою лузитанскую свободу. Завоевателями и поработителями — вот кем мы к ним придём, если с их колокольни на это дело глядеть, а другой у них нет и не было никогда. Другую только мы и принесём, да в принудительном порядке им навяжем, и лишь тогда, уже с неё, их потомки смогут понять, каков был реальный выбор их предков, и от какой судьбы их избавило наше вторжение. А сейчас для этих их предков мы — захватчики и душители их свободы. Такова уж судьба цивилизатора…

25. Над всей Испанией безоблачное небо

— Не стрелять! — рявкнул я, распознав Ликута. Хорошо хоть, догадался в трубу глянуть, а не то завалили бы сейчас на хрен нашего тайного лузитанского союзника! Это ополченцы турдетанские — лучники ещё средней паршивости, а у нас — профессионалы, теми же лузитанами в своё время и обученные, и луки у них — роговые, уж всяко получше лузитанских. И он хорош! Знал ведь, где на наших уже наткнётся, и не мог выехать один с зелёной веткой в руках! Ага, теперь только сообразил, орясина, млять! Спутников отослал обратно, один к нам едет. Издали ещё выкрикивает чего-то, хрен разберёшь за дальностью — пароль условленный, что ли? Ладно, раз уж узнал я его — не будем мурыжить, выедем навстречу.

У него, конечно, трубы не было, но и он на полпути узнал меня — по бронзовой кольчуге. Ухмыляется, довольный — ещё бы, млять! Нарвался бы на наших соседей справа, простых турдетанских ополченцев — показали бы они ему, что бывает с теми, кто в пароле путается!

— Великий вождь кувшин! Великий вождь кувшин! — на сей раз я разобрал его выкрики. Ну, дундук лузитанский, млять! Если память дырявая — записывать надо! Вон свитком даже каким-то трясёт над головой, не иначе как дюже важным его полагая — значит, грамотный, надо думать! Или хотя бы уж смысл пароля спрашивать, что ли? Это ж надо было до такой степени переврать «на горшке король», гы-гы! А если бы в натуре не на нас, а на мобилизованных пейзан его нелёгкая вынесла? Кто бы стал его спрашивать, чьего это великого вождя он кувшином обозвал? Правда, и Володя хорош — оно, конечно, по приколу было счастливое детство вспомнить, но надо ж соображать, с кем дело имеешь! У римлян тех же для чего пароль в письменном виде даётся? Чтоб ни один дебил не перепутал и не переврал! И это при том, что язык у них там один — всем известная и для большинства родная латынь. А для этого и турдетанский-то не родной, так как ему пароль на русском запомнить? Хрен ли толку с того, что на турдетанский ему на всякий пожарный перевели? Конспирация конспирацией, но с умом же надо! Лучше бы уж, раз такой конспиратор, «зебру» ему назначил — «лошад полосатый» как-нибудь прокатило бы и с ополченцами, из которых добрая половина и сама только так бы и запомнила…

158