Арбалетчики в Вест-Индии. - Страница 84

— А они не могли выродиться за последующие времена? Ты ведь говорил, что до ТВОИХ времён — больше двух тысячелетий? — но уверенности в этой версии его голосе уже не ощущалось, — Ну и вообще, знаешь ведь, как говорят? Что не бывает некрасивых женщин, а бывает только мало вина.

— Велтур! Я СТОЛЬКО не выпью! Особенно — того мерзкого пойла, которое у них вместо вина! Ты знаешь, КАК они его готовят? Ихние бабы пережёвывают печёные коренья до состояния жидкой кашицы и сплёвывают эту жвачку в тыквенный сосуд. Потом отжимают сок со слюной от жмыха, и он бродит от слюны. И когда он перебродит — они ЭТО пьют! Но — хрен с ним, пускай даже и нашлось бы у них нормальное вино. Если я даже каким-то чудом и выпью его столько, сколько надо, чтобы ТАКАЯ баба не показалась мне безобразной — так мне после ТАКОЙ дозы будет хотеться уже просто свалиться и заснуть, а не бабу.

— Ну, если даже до такой степени… Тогда конечно, — тон парня выдавал крайне испорченное настроение.

— Ладно, Велтур, не бери в голову. Ну их на хрен, всех этих дикарских баб! Слухай-ка ты лучше сюды. Лет где-то примерно за пятьсот до МОИХ времён жил один моряк — Христофор Колумб. В то время привычный путь в Индию через Египет был перекрыт враждебной Европе империей, и все европейцы искали другой путь — в обход преграды. В основном — вокруг Африки. А этот Колумб верил, что наша Земля — шар.

— Так это ведь и Эратосфен в Александрии доказывает. Я, правда, не читал его трактата сам, отец не успел ещё его раздобыть, но мне рассказывали о нём. Я понял не всё, но то, что я всё-таки понял из пересказа — выглядит убедительно.

— Эратосфен прав. Но в последующие времена его учение было забыто, и вспомнили о нём только незадолго до этого Колумба. Вот он и был одним из тех, кто поверил учению Эратосфена. Но труд мудреца дошёл до потомков через множество переписчиков, и в него закрались ошибки. Колумб считал, что наш земной шарик гораздо меньше, чем он есть на самом деле. И о той земле, к которой мы сейчас плывём, он тоже ничего не знал. Тогда о ней вообще никто не знал. И он решил, что плывя через Море Мрака на запад, можно тоже достичь Индии. Долго убеждал правителей той страны, что будет на месте нынешней Испании, а когда убедил и получил от них наконец корабли и людей, то и поплыл на запад — ага, в Индию…

14. Непростая античная Вест-Индия

Нет, правильно всё-таки говорят, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Ну, или прочитать, что практически одно и то же. Дождливый сезон, млять! Ещё со школьных уроков физической географии я запомнил, что в субэкваториальных широтах, в отличие от субтропиков, дождливый сезон приходится на лето, а засушливый — на зиму. А по читанной в те же примерно школьные годы художественной литературе я на полном серьёзе полагал, что тропический ливень — нечто катастрофическое, и когда такое происходит изо дня в день — ну, не весь день, конечно, обычно во второй половине дня, но так целых полгода — млять, и как там только люди жить ухитряются? Но оказалось — не так всё хреново, как я опасался. По крайней мере — здесь, в будущей Вест-Индии. Нет, ливни-то, конечно, настоящие, всё по-врослому. Но во-первых, и в дождливый сезон они случаются не каждый день, а в среднем где-то через два дня на третий. Во-вторых, не на все полдня, а на полчаса максимум, а чаще минут на десять, хоть и не по одному разу. Ну, бывает, что и на пару-тройку дней обложной зарядит, но это редко. А в-третьих — и в ливень нет худа без добра. До современной загрязнённой экологии с её кислотными дождями античному миру ещё как раком до Луны, и вода с неба льётся не только пресная, но и чистая — пить можно спокойно. Ведь сколько там той воды надистиллируешь из морской с помощью сварганенного по Воловичу солнечного опреснителя? Человек на пять от силы, а возни с ним было — мама не горюй! Он ведь для пустыни был придуман, а не для океана, так что вместо обыкновенной ямы пришлось ваять буксируемый плотик с закреплённым на нём медным котлом, а вместо отсутствующей в этом мире как явление целлофановой плёнки применять бычий пузырь. Чтобы обеспечить таким манером питьевой водой весь экипаж, понадобился бы целый караван таких опреснителей — штук семь, не меньше. Понятно, что без запаса воды никто не путешествует, но свежая всегда приятнее, и хвала богам за их периодическое дождевое водоснабжение страждущих мореплавателей. Если греблом не щёлкать, то и за десяток минут ливня несколько больших амфор можно наполнить запросто.

А максимум через полчаса, как уже сказал, ливень обычно прекращается, и в доброй половине случаев бывает так, что и тучи рассеиваются и выглядывает солнце. Иногда резко — радугу мы наблюдали раза четыре, не меньше. И если уж дождливое ненастье сменится солнечной погодой, так за пару часов всё высыхает так, будто того дождя и вовсе не было, и только пополненный запас воды в амфорах напоминает о пережитом мини-катаклизме. Так вышло и на этот раз. Всего полчаса только и прошло, а палуба сохнет стремительно, и мы с Велтуром давно уже выбрались из-под тента. Я продолжаю просвещать шурина:

— При возвращении из второго путешествия тот Христофор Колумб был встречен неприветливо. Ведь золота он привёз с гулькин хрен, хотя обещал золотые горы, а пряностей — тех, индийских, что на вес золота в Европе тогда ценились — так и не привёз вообще. Зато привёз до хренища больных — как лихорадкой, так и скверной болезнью, которой его люди заразились от туземных баб. Те больные заразили уже местных шлюх, а от них заразилась ещё куча народу, в том числе и те солдаты, которых потом отправили в Италию. Там, уже от заражённых ими местных италийских шлюх, начали заражаться и сами италийцы, и вторгшиеся туда французы — это страна на месте нынешней основной Галлии. Эти вернулись к себе, италийские моряки расплылись по куче средиземноморских портов, и эпидемия этой болезни, которую мы называем сифилисом, разнеслась по всей Европе. А болезнь страшная, для многих европейцев смертельной оказалась. Я ведь уже рассказывал тебе, что моряки и солдаты Колумба оспу на эти острова привезли? Так для них это была просто болезнь — неприятная, но для большинства не смертельная — поболел и выздоровел. А дикарей на островах она косила хуже чумы, ведь они совершенно не были к ней приспособлены. Вот так же и европейцы оказались не приспособленными к этому сифилису, который подцепили от островных дикарок.